журнал Rolling Stone, февраль 2007

"Кого-то убили, кто-то сел"

Писатель Владимир Козлов, известный своими книгами "Гопники" и "Школа", повествующими о буднях белорусской шпаны, выпустил новый роман "Попс"

КИРИЛЛ СОРОКИН

О гопниках
Помню, как в 1988 году я слушал песню "Гопники" Майка Науменко вместе со своим одноклассником, который подходил под это определение по всем объективным параметрам. И он спросил меня: "А кто это такие? Это что, движение такое молодежное?" Не то чтобы я противопоставлял себя им, но я был из вполне благополучной семьи, некая разница ощущалась. Мы вместе играли в футбол, баскетбол, это было нормально, но тусоваться на автобусной остановке и плевать на тротуар было слишком тупым занятием. Другое дело, что каких-нибудь альтернатив на тот момент я не видел.

О прообразах книжных героев
Кое-что о них я знаю. Тогда, в середине 90-х, многие стали бандитами: либо занимались рэкетом в Польше, либо держали вещевой рынок на стадионе в Могилеве. Кого-то убили, кто-то сел, несколько человек карьеру в бандитизме не сделали и превратились в обычных алкашей, слоняющихся возле магазина в надежде выпросить у кого-нибудь денег и выпить. Странная реакция была у одной моей бывшей учительницы, которая, прочитав "Гопников", позвонила моей маме и попыталась ее отругать за то, что я написал такую похабщину.

О родных краях
Когда я приезжаю в Могилев, в тот район, где я вырос и где по-прежнему живет моя мама, то понимаю, что он не стал благополучней за то время. Его строили специально для пролетариев, для людей, работающих на химзаводах. кроме того, там были целые кварталы частных домов, где люди жили по деревенскому укладу конца XIX века. Тогда это создавало ощущение полной безнадеги - можно жить только так, нет других вариантов. Сейчас внешне все вылизали - покрасили дома, подстригли газоны, чище стало. [А у нас наоборот только грязнее становится и запущеннее.] Но драки, звон разбитых бутылок, пьяные песни под окном - все это осталось.

О "Попсе"
Когда Летов написал эту песню, все было проще: существовала дикая и безвкусная эстрада, которой противопоставлялось все остальное. Сейчас границы уже не такие четкие, и для меня в эту категорию попадает многое: потребительское общество, тупо завязанное на буржуазных ценностях, зомбирующая людей реклама, телевидение, считающее зрителей быдлом. Я для себя эту дилемму - встраиваться в систему или же задуматься об индивидуальном выживании - решил в пользу последнего: я практически не смотрю телевизор, не ведусь на уловки потребительского общества. Отсюда и пессимизм.