МАЙОР

Ира зашла в кабинет - узкий и тесный. Ободранный письменный стол. Портрет Дзержинского в кепке на стене. Секция "стенки", в ней - картонные папки с номерами на корешках, стопки бумаг. На столе - черный телефонный аппарат, тоже бумаги, папки. Майор поднял глаза, посмотрел на нее.
-Здравствуйте, - сказала Ира.
-Здравствуйте.
Он был в сером дешевом пиджаке, застиранной голубой рубашка - почти как "школьные". Светло-русые волосы редели на макушке, хоть ему было, наверно, лишь немного за тридцать. Под носом, у самых ноздрей, торчали несколько несбритых волосков.
-Садитесь.
Ира сделала два шага к столу, отодвинула стул, села. Майор вытащил из груды бумаг чистый лист, что-то накарябал на нем белой шариковой ручкой с обгрызенным колпачком. У него были маленькие руки с длинными, давно не стриженными, но не грязными ногтями. Майор посмотрел на Иру, тут же отвел глаза в сторону, спросил:
-Фамилия, имя, отчество?
-Соколова Ирина Сергеевна.
-Дата рождения?
-Пятнадцатое сентября тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года.
-Род занятий?
-Студентка. Исторический факультет могилевского государственного педагогического института.
-Курс?
-Четвертый.
Он записал все это, положил ручку. Ручка покатилась к краю стола. Он поймал ее, порылся в бумагах, вынул розоватый лист из копировального аппарата. Он был разделен на несколько равных частей, и на каждой был небольшой рисунок. Майор повернул лист к Ире. На каждом рисунке был полный седой дядька в черном пиджаке и с галстуком, рядом с ним - такие же дядьки поменьше и потоньше. Ко рту у них были пририсованы "пузыри", в них - неразборчивый текст.
-Вам знакомо это?
Ира покачала головой.
-Посмотрите внимательно.
-Нет, я вижу в первый раз.
-А у меня имеются показания о том, что вы это видите не только не в первый раз, но и принимали непосредственное участие. Знаете, как это называется?
-Комикс, кажется…
-Это называется "Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй". Статья семьдесят вторая УК БССР. А может потянуть и на статью 58-10. "Антисоветская агитация и пропаганда".
Майор посмотрел на Иру - долго, не отводя глаз.

*

-Это жопа, - сказал Стас. - Кто-то нас заложил.
-А я тебе говорил, что не надо показывать эту фигню, когда там были левые люди… - Игорь взял со стола, засыпанного крошками, чашку с кофе, сделал глоток, поставил назад. Игорь, Ира и Стас сидели за столиком на втором этаже кафе "Пингвин". Народу было немного, за соседними столиками не сидел никто.
-Левых людей там не было. - Стас посмотрел на Игоря. - Я их всех знаю.
-Ну и кто тогда нас заложил, если ты их всех знаешь?
-А может, это ты?
-Ты че, вообще охерел? С какой стати мне это делать?
-Не знаю. Вдруг ты пересцал… Или проснулась коммунистическая сознательность…
-Ты говоришь уже всякую херню…
-Тогда ты скажи что-нибудь хорошее. Меня дернули, Ирку дернули… А тебя пока вот не дернули. И главное, что у них есть копия одной страницы комикса… Может, есть и больше, но показывали только одну - и Ирке, и мне. Слушай, а ты можешь поговорить со своими стариками…
-И что я им скажу? Мама, папа, мы вот взяли и нарисовали комикс про Черненко, и теперь за это нас таскают в КГБ... Сделайте что-нибудь, чтоб они от нас отцепились… Это ты предлагаешь?
-Ну, я не знаю… Что-нибудь, по крайней мере. Просто они что-то могут сделать, у них же есть связи, знакомства. Не то, что у моих… К кому они пойдут - учителя? К директору школы?
-Не знаю.
-А я что - знаю? И готовься к тому, что тебя тоже дернут… Если это только нет ты…
-Слушай, ты заколебал уже. Сколько можно? Это не я нас сдал, ты понял? Не я! Это кто-то из этих мудаков, которые тогда…
-Хватит вам, перестаньте ругаться, - сказала Ира. - Надо лучше подумать, что сейчас делать...
-Хорошая тема для размышлений… - Стас взял свою чашку, допил кофе.
-Ладно, неважно, кто сдал, - сказал Игорь. - Надо, чтобы все говорили одно и то же: ничего не видели, ничего не знаем. Вы поняли?

*

Майор отомкнул ключом дверь, зашел в прихожую, поставил на пол черный "дипломат", ободранный на углах, снял шубу из искусственного меха, повесил на крюк. Жена резала на кухне печенку. Она подняла глаза, кивнула майору. Он кивнул ей в ответ, расстегнул молнии на сапогах, стянул их с ног. На одном носке, у большого пальца, была дырка. Жена продолжала резать печенку. На ее толстых белых ногах в нескольких местах синели варикозные вены. Майор прошел в комнату. На полу играл с пластмассовыми кубиками мальчик лет трех.
-Пап, а сто ты мне плинес? - прошепелявил он, улыбнулся ртом без нескольких зубов.
Майор вынул из кармана карамельку "Взлетные", дал ему. Мальчик начал разворачивать конфету. Майор подошел к телевизору "Электрон", включил. Появился звук, потом - изображение. Шел хоккей. Майор сел в кресло. По экрану пошла помеха, изображение искривилось.

*

Ира и Стас лежали на разложенном диване, укрывшись одеялом. Крутились бобины магнитофона "Олимп". В колонках играла музыка - Pink Floyd, альбом Animals. На полу лежала бутылка из-под портвейна, стояли два бокала, валялась в беспорядке одежда и белье.
Вся стена над диваном была обклеена фотографиями из советских и иностранных журналов - Джордж Харрисон, Элтон Джон, Pink Floyd, Led Zeppelin, Beatles.
Стас привстал на диване, дотянулся до пачки сигарет Opal и зажигалки.
-Будешь? - спросил он.
Ира кивнула. Он прикурил себе и ей. Ира взяла у него сигарету, села, прислонившись к стене. Оба затянулись.
-А какое у тебя вообще осталось впечатление? - спросил Стас. - Ну, от него…
-От кого?
-Ну, зачем притворяться, что не понимаешь? От майора.
-Никакого. Типичный кагэбэшник - таким себе и представляла. Как мужчина - ничего особенного - если ты это хотел услышать…
Стас затянулся, глянул на Иру.
-Ну, а ты у него вызвала какие-нибудь чувства, а? Как ты думаешь?
Ира посмотрела на Стаса.
-Что ты хочешь этим сказать?
-Ничего.
-Что значит - ничего? Поясни…
-Я сказал уже - ничего…
-Ты что мне предлагаешь?
-Ничего я не предлагаю… Просто думаю… В такой ситуации надо рассматривать все варианты…
Ира резко встала с дивана, сбросив одеяло, наклонилась, бросила сигарету в пепельницу, подняла с пола трусы, надела, взяла колготки.
-Ты меня не поняла, я ничего такого не имел в виду… Просто… - Стас взял ее за руку. Ира вырвалась, натянула колготки, наклонилась, подняла лифчик.
-Раз ты мне это предлагаешь, то знаешь, что я могу сделать? Я могу сказать ему, что это ты и Игорь все нарисовали, а я вообще здесь не причем…

*

На остановке толпились люди, дышали паром. На другой стороне улицы девчонки лет по семнадцать бежали - в сапогах, но без курток - из общежития в корпус ПТУ девяносто восемь.
Подъехал троллейбус - старый, серого цвета, с двумя дверями и синим номером на боку: семьдесят два. Ира зашла в заднюю дверь, забилась в угол, к окну. Троллейбус покатился мимо "серого дома", поворота к военной части, автостанции, за которой был рынок, а еще дальше, на холме - церковь. Дядька, стоявший рядом, дышал на нее перегаром и гнилыми зубами. Ира попыталась отодвинуться от него, но не смогла: троллейбус был набит людьми.

*

Майор посмотрел на Иру. Он был в том же самом сером пиджаке, но в другой рубашке - белой в черную узкую полоску, с большим воротником - сейчас таких уже не носили.
-Значит, вы продолжаете утверждать, что никогда не видели этих рисунков и ничего о них не знаете?
-Скажите, а если, к примеру, я узнала бы что-то такое, что вам может быть интересно, могли бы мы встретиться с вами где-то в другом месте?

*

Первый "взрослый" сеанс, одиннадцать-десять, начался десять минут назад. Майор топтался у входа в "Октябрь" в своей шубе из искусственного меха, рыжей кроличьей шапке, с "дипломатом". Из-за угла вышла Ира - в длинном темно-сером пальто, без шапки.
-Вам не холодно? - спросил майор. - Мороз же вроде…
Ира пожала плечами. Они прошли в фойе, майор вытащил из кармана две бледно-зеленые бумажки билетов, протянул билетерше.
-Что ж вы поздно-то так? Журнал уже закончился… - сказала билетерша. Ира и майор прошли мимо нее к входу в зал. Ира кивнула на лестницу вниз, начала спускаться. Майор шел за ней. Они прошли через пустую курилку. Ира зашла в мужской туалет, майор - за ней следом. Ира закрыла дверь, взяла в углу швабру, всунула древко в ручку.
-Теперь сюда никто не войдет, - сказала Ира и расстегнула пуговицы на своем пальто. Она подошла к майору, расстегнула его шубу, пиджак, ремень, пуговицы ширинки. Она присела на корточки. Полы пальто потерлись о грязные плитки.
Майор резко отступил.
-Не надо, - тихо сказал он.
Ира выпрямилась, посмотрела на себя в зеркало над умывальниками, все в пятнах от засохших капель. Из крана капала вода.
Майор застегивал ширинку. Пуговица не пролезала в петлю. Он оставил ее незастегнутой, запахнул шубу.

*

В курилке стояли два пацана-пэтэушника лет по шестнадцать, дымили сигаретами без фильтра.
-Секани, а? - сказал один другому.
Ира и майор поднялись по ступенькам.

*

Майор сидел в кабинете у полковника - гораздо более просторном, чем у него. На столе стояли три телефонных аппарата - два черных и один салатового цвета. Бумаги были аккуратно разложены в стопки.
-Значит, говоришь, эта парочка к рисункам отношения не имеет? - спросил полковник - седой крупный дядька с орденскими планками на пиджаке.
-Нет, абсолютно никакого, - сказал майор.
-А чего тогда он показал конкретно на них?
-Кто его знает? Может, она ему не дала, вот он решил заодно и парня ее заложить. Или еще что-нибудь между ними случилось…
-А откуда вообще эти рисунки взялись? Кто-то ж их нарисовал - не сам же он…
-А может и сам. Тип он скользкий. Я б его взял в разработку, но, учитывая, что отец…
-Да, конечно…
-С этих снять подписку о невыезде? Они там, вроде, на каникулы в Ленинград собирались…
-Снимай.

*

Ира и Стас вышли из такси и пошли к зданию аэропорта. У него - небольшой чемодан, у нее на плече - сумка. Начиналась метель. У аэропорта было припарковано несколько машин, из них половина - такси: салатовые и желтоватые "Волги".

Майор взял с сиденья пачку "Орбиты", вытащил сигарету, сунул руку в карман.
-Блядь… - пробормотал он, открыл бардачок, начал рыться в нем. Обрывок старой газеты "Знамя юности", одна замшевая перчатка, карамелька без бумажки, с налипшим мусором.
Майор снова перещупал все карманы, нашел коробок спичек. "Борисовская спичечная фабрика. 40 лет освобождения БССР". Он чиркнул, прикурил, выпустил дым, взял пальцами сигарету, подержал, опустил стекло и бросил сигарету в сугроб.
Подъехало такси. Из него вышли полные дядька и тетка, вытащили закутанного в шубу ребенка. Майор крутнул ключ в замке зажигания, выжал сцепление, дал газ. "Москвич" занесло метра на два. Он развернулся. В зеркале мелькнула серая коробка аэропорта.

"Москвич" ехал мимо засыпанных снегом деревенских домов. Из труб шел дым. У одного дома лаяла дворняга.