Владимир Козлов. Попс: [Повесть].

СПб.: Амфора, 2007. - 237 с. - (Поколение Y). 3000 экз. (п) ISBN 978-5-367-00457-1

Это тот самый Владимир Козлов, автор "Гопников", "Школы" и "Варшавы" (все - "Ad Marginem") и "Плацкарта" ("Вагриус"). Теперь он сменил не только издательство, но и героя. С могилевской шпаной из рабочего пригорода, похоже, покончено навсегда. Как и с ностальгией по 80-м и ранним 90-м. Саша, новый герой Козлова, живет практически в наши дни, он двадцатилетний студент-москвич, до одури любит панк-рок, мечтает создать собственную группу и прославиться.

Кругом, естественно, - разливанное, агрессивное море попсы. В этом - весь трагизм существования "серьезно настроенного" музыканта. За деньги теперь можно всё (выступить в приличном клубе, качественно записать альбом), без денег ты никому не нужен. Продюсеры начинают тобой интересоваться, если ты готов сделать шлягер. Публика-то ведь - дура, это всем давно известно. Ну, а если ты молод, никому не известен, да еще претендуешь на что-то "независимое", некоммерческое - на здоровье, играй для себя и узкого круга близких друзей. На компромиссы герой Козлова не согласен. Пускай себе народ "слушает другую музыку" - он упрямо будет играть свою. И, глядишь, чего-нибудь добьется. Хотя, честно говоря, как-то не слишком верится.

В борьбе с попсой протекает жизнь Саши. Репетиции, концерты, первые гастроли, поиск нового басиста, стычки со скинхедами. В первых (лучших) романах могилевского цикла непременно присутствовал сюжет "барышня и хулиган"; здесь вместо него - коллизия "благонамеренная студентка и панк". "Чернушная" провинциальная шпана уступила место московской неформальной тусовке - от стареющих рок-н-рольщиков до рэперов и анархистов. Впрочем, если присмотреться, многие неформалы - "такое же быдло", как и потребители попсы. И вообще, попс - это не только музыка, это - образ жизни, стиль мышления. В общем, Козлов поведал историю типичного субкультурного пацана, пытающегося играть ту музыку, которая ему нравится. Обыкновенный городской сюжет наших дней. Молодежная, так сказать, проза.

Другое дело - как Козлов рассказывает свою с виду незатейливую повестушку. Это литература тонкой выделки, при всей кажущейся "первобытности". У этого писателя - детальная, вещная память. "Гопники" были собранием перестроечных уникумов; не намного меньше их и в "Попсе". Здесь звучат аутентичные голоса нищих музыкантов и фанатичных леворадикалов, философов-забулдыг и серых, "правильных" обывателей. Повествование у Козлова вроде бы связное, логичное, но при этом раздробленное на "вспышки", микросцены без каких бы то ни было психологических мотивировок или моралите. Плюс ритмически точные отбивки между эпизодами. Фирменная - бесстрастная, фиксирующая - манера Козлова и здесь проявлена "в полный рост". Именно такая "охлажденная", бессобытийная проза и дает подлинное ощущение таинственной связи мгновений, из которых складывается жизнь. Жизнь взрослых в "Попсе" тускла и банальна, отталкивающе фальшива. Но существование Саши и его друзей тоже ненамного ярче. Всюду рутина, всюду тоска. Всюду серые начинают и выигрывают.

Андрей Мирошкин