Я стоял на обочине шоссе. Мимо пролетали машины. Никто и не думал останавливаться, хоть на карте в хостеле, где я ночевал в первую ночь в Амстердаме, это место было обозначено как "hitch-hiking station" – "станция автостопа". Или, может, я ошибся, когда шел от метро, и попал не туда. Единственный человек, которого я встретил, был местный бомж. Я, привыкнув к тому, что в Голландии все говорят по-английски, спросил:
-Do you speak English?
-No, - ответил бомж.
Подъехал полицейский на мотоцикле – толстомордый и усатый, - что-то спросил по-голландски. Я покачал головой. Тогда он сказал по-английски: здесь машину не ловят, "станция автостопа" впереди в пятистах метрах, а здесь находиться вообще нельзя, и если я не уйду, он меня оштрафует.
-А если у меня нет денег? – спросил я.
-Тогда ты пойдешь в тюрьму. – Полицейский заулыбался.

Денег у меня на самом деле было мало – последние пятьдесят марок. А я еще хотел заехать в Берлин. Чтобы сэкономить, вторую ночь в Амстердаме я решил провести на вокзале – и обломался. Как оказалось, вокзал здесь не круглосуточный, он закрывается с полуночи и часов до четырех утра. В это время поезда не прибывают и не отправляются. Охранник разбудил меня и объяснил, что надо отсюда валить. Вместе со мной с вокзала выпроводили нескольких бомжей. Я прогулялся по окрестным улицам. На мосту чуваки кололи себе героин. В свете фонарей блестели шприцы. Я вернулся к вокзалу. Какая-то дверь была открыта, и я прошел в нее – оказался в автоматической камере хранения. Дверь защелкнулась. Я лег на пол, положил голову на рюкзак. Ну, лучше так, чем на улице.

На улице я тоже уже успел переночевать – в Париже. До этого я долго шлялся по городу, видел нескольких чуваков, с довольными лицами ссущих прямо на площади Звезды, где Триумфальная арка. Здесь же, рядом с Триумфальной аркой, негритянка в джинсах и зеленой майке обратилась ко мне по-английски:
-Say something to me – Скажи мне что-нибудь.
Я сказал:
-Hi.
Она улыбнулась, села в свой "Рено" и уехала, а я пошел бродить дальше. Ближе к полуночи я оказался в сквере рядом с церковью. В церкви ночевала молодежь, прибывшая на какую-то религиозную тусовку. Оттуда слышались голоса, но идти к ним и проситься на ночлег не хотелось – лучше уж на лавочке в сквере. На соседней лавочке сидел длинноволосый чувак. Я не знал, кто он, но спросил на всякий случай:
-Puis je dormir ici? N’est-il pas interdit? – Я могу здесь спать? Это не запрещено?
Чувак удивленно глянул на меня.
-Interdit? Par qui? – Запрещено? Кем?
Я пожал плечами, положил рюкзак под голову и лег, поджав ноги. Лежать на твердой лавке было жутко неудобно, но я вырубился почти сразу: целый день бродил по городу. Утром меня разбудили гудки машин – церковь стояла рядом с оживленной площадью. Но часов пять я все же проспал.

В камерах хранения в Амстердаме поспать удалось гораздо меньше. Там меня всю ночь доставали мухи, а под утро приперлись какие-то чуваки, начали грохотать, открывая ячейки. Первая мысль – это воры, и меня повяжут с ними заодно. Потом я понял, что они – сотрудники вокзала, проверяют ячейки. Я тихонько встал и вышел в открытую дверь.

На "станции автостопа", кроме меня, тусовались два панка с овчаркой на цепи. Они говорили между собой на каком-то славянском языке – может, на чешском или на словацком. И я, и чуваки, стояли, оттопырив большие пальцы. Остановился зеленый "Форд". Я был готов пропустить чуваков вперед – они пришли раньше. Но мужик показал на собаку и покачал головой. Я подошел к машине и сел. У водителя на нескольких зубах были металлические коронки. Я думал, такие ставят только у нас.

Он провез меня километров двадцать, потом подвозили другие – весь день и почти всю ночь. Под утро я оказался в Берлине. Предпоследним, кто меня вез, был турок с бритой головой. Он спросил по-немецки, куда я еду. Я сказал, что в Берлин. Сам он сказал, что едет в Польшу – "nach Polen". На заднем сиденье машины стояли картонные коробки. Приемник был настроен на рэп-станцию. Турок высадил меня на развязке кольцевой, и мне пришлось переться по обочине к ближайшему выезду. Мимо, по автобану, ехала полицейская машина, полицейские что-то кричали в рупор. Я подумал, что, может быть, мне – не понравилось, что я иду по обочине автобана. Но машина проехала мимо, а меня подобрал мужик на грузовом "Мерседесе" и довез до ближайшей станции метро.

Через сутки с небольшим я стоял на выезде из Берлина. Пришлось ехать на метро через весь город, чтобы встать на нужном автобане. Меня долго никто не подбирал – часа два или больше. Переночевал я в хостеле, и в кармане оставалось десять марок. Их должно было хватить – до польской границы оставалось километров сто. Меня подобрал толстый бюргер на минивэне – он ехал к себе во Франкфурт-на-Одере, вез с рынка в Берлине непроданный остаток корзин. Он рассказал мне, что пытался продавать свой товар и в бывшем Союзе – в Риге, но там его корзины никто не купил. Еще он рассказывал, как ездит в Польшу – где бензин дешевле – заправляться. Он высадил меня на перекрестке, показав, как пройти к грузовому переходу. Пешком я дошел за час. Город оказался неожиданно пустым и скучным. Пустым был и переход – ни одной фуры, только мусор на обочинах: пустые сигаретные пачки, раздавленные пивные банки, пакеты от чипсов.

Через час фуры наконец появились – может, стояли где-то в отстойнике. Я помахал "Мерседесу" с белорусскими номерами, он тормознул. Я залез в кабину. Худой молодой чувак за рулем сказал, что довезет меня до отстойника после границы, но через Польшу с собой не возьмет:
-Здесь в кабине и так дышать нечем, а прикинь, целый день с тобой… Не обижайся, короче…
Мы попрощались в отстойнике, он пошел оформлять документы, я – искать, кто меня подвезет по Польше. Тут же меня окликнул охранник, спросил, водитель ли я – "кирувца". Я сказал, что нет, и он повел меня к своему начальнику. Я показал паспорт с шенгенской визой, объяснил, как мог, что путешествую автостопом и ищу машину, чтобы вернуться домой. Начальник охраны побубнел насчет того, что в отстойнике, кроме водителей, никому находиться нельзя, и меня отпустили. Я пошел к выезду из отстойника и встал так, чтобы видеть номера выезжающих машин. После нескольких французских и голландских фур подъехал MAN с белорусскими номерами. Я махнул рукой, он остановился. Невысокий усатый мужик открыл дверь.
-Извините, не подвезете?
-А тебе куда?
-Мне, вообще-то в Минск.
-А я в Гродно еду. Ну, до Гродно довезу. Садись…

*