|
газета "Завтра", июнь 2003 Владимир Козлов "Гопники"
М.: "Ad Marginem", 2002- 282 с. Можно ходить на закрытые поэтические вечера, распивать слабоалкогольные напитки из хрустальных фужеров на тонкой ножке. Можно часами рассуждать о преимуществе раннего Маяковского над более поздним и наоборот, читать японских авторов с труднопроизносимыми фамилиями и регулярно посещать просмотры в Музее кино. В конце концов, можно забраться в себя поглубже, отключить телефон, перестать пользоваться туалетными принадлежностями и демонстративно закрыв глаза, не замечать того, что творится кругом. Не замечать разруху, обнищание людских масс, невыплату пенсий, бездарность политиков и распущенность молодежи. В таких случаях прозу Владимира Козлова следует принимать дозированно, иначе столкновение с реальностью будет столь очевидно, что последствия могут стать необратимыми. Козлов пишет о детстве, пишет предельно откровенно и жестко. Его герои - молодежь окраин те, кого в определенных кругах именуют гопниками . Безмолвное, затравленное племя озверевших подростков, расплющенных локомотивом времени. Отсутствие морали, идеалов, беспробудное пьянство и вечная, ничем неискоренимая скука символизирует каждый их прожитый день. В отличие, скажем, от "Подростка Савенко" Э. Лимонова в своих книгах Козлов не пытается как-либо трактовать поступки своих персонажей. Его цель обозначать, а не выносить суждения. Кто-то усомнится в моих высказываниях и лениво протянет: "Бытовуха". Возможно, но именно бытовуха , а не какой-либо другой фактор порождает подонков. В их мозгах нет места для высокой поэзии и книжной романтики. Для них вселенная крутится вокруг дворовых скамеек, а главным авторитетом становится отсидевший на малолетке пацан с соседнего подъезда. Конечно, во многом Козлов не знает меры, за что и получает укоры со стороны пишущей братии, но на мой взгляд его гиперреализм вполне оправдан. Своим брутальным слогом он разворачивает старшее поколение на 180 градусов в сторону потерянного поколения, нарочито шокируя читателя всякого рода непристойностями и вульгаризмом. Подонками не рождаются, подонками становятся - читается между строк "Гопников". И дело тут не в воспитании или системе образования, а скорее в разрушении института ценностей. Те, чья пора взросления пришлась на разгар перестройки знают, о чем я говорю. Тогда в неокрепшие юношеские умы не с того ни с сего ворвался свежий ветер перемен , на деле оказавшийся пустынным суховеем. Закружил, завыл, снес все нравственные и моральные барьеры. Молодые люди понимали слово "демократия" по-своему, у них не было иллюзий о новом светлом мире, они окончательно и бесповоротно осознали свою никчемность, ущербность той системы, которая их воспитывала. Жить настоящим, не оглядываясь на прошлое и не думать о будущем, стало смыслом их существования. Оперируя подобными тезисами, подростки выстроили свою собственную систему. Так появились понятия ,бесконечные драки район на район , тюремный жаргон. Говорить о том, что раньше этого не было по крайне мере глупо, но именно во времена перестройки эта система расцвела с новой силой, приняв самые извращенные формы. В рассказах "Крым", "Офис", "Август" персонаж "Школы" и "Гопников" незаметно для себя трансформируется в стандартного обывателя. Распрощавшись со старой системой он становится винтиком в новом механизме. Утреннее пиво, вялотекущие трудодни, случайные связи, вечерняя водка и все та же знакомая скука. Здесь можно провести параллели с небезызвестным "Заводным апельсином", но если Алекс из романа Энтони Берджесса может хотя бы отдаленно претендовать на звание бунтаря, то гопника Владимира Козлова своим неприкрытым равнодушием и ничем не оправданной жестокостью сложно даже отнести к человеческому роду-племени. Он - язва на теле общества, не поддающаяся механическому удалению, зараза, которая самим фактом своего существования требует немедленного хирургического вмешательства, иначе будет поздно. Иван Калиничев | ||||||||