сайт sqd.ru, 28 февраля 2005

Козлов Владимир "Варшава". М.: Ad Marginem, 2004.

http://sqd.ru/books/varshava

Скованные одним баксом // Petroo, 28 февраля 2005 года

Роман "Варшава", небольшой томик формата "покетбук", продается запакованным в полиэтилен - то ли для пущего предпродажного лоска, то ли в качестве метафоры, дополняющей распечатанный "сникерс" на обложке. Новый роман Владимира Козлова оказался бесстрастным описанием зари эпохи потребления на постсоветском пространстве. Смутное время, когда, казалось, никто не работал, а все люди занимались исключительно тем, что растерянно продавали друг другу контрафактные джинсы, спорили о преимуществах Виктора Цоя над Богданом Титомиром и боялись начинающих братков. Отсюда, кстати, еще одно возможное объяснение полиэтиленовому оформлению - если покупатель раскроет книжку прямо в магазине, он может попросту испугаться собственных воспоминаний, например, о ликере "Амаретто", и быстро ретироваться.

Эпоха дикого капитализма, увиденная глазами белорусского студента, воспроизведена в "Варшаве" настолько педантично, с таким свинцовым натурализмом, что и вправду делается нехорошо. Обычный для Владимира Козлова протокольный слог еще сильнее усугубляет это видение в стиле "сумерек империи".

Продавщица подает бутылки. Этикетки на водке прилеплены криво. "Изготовитель - агроторговая фирма "Колхоз Ильича"".
- Ты где это вчера пила, а? - спрашивает Антон.
- Тебе скажи - и тебе захочется. Нет, "Колхоз Ильича" - это еще ничего. Если вот "Путь коммунизма", то такую не надо, это говняная водка - как керосин.
На другом берегу дымят трубы завода Куйбышева. Светка разрывает пальцами вареную колбасу. Она кладет куски на мятую газету "Вестник Могилева".

Критики, не сговариваясь, сравнивают автора с Сэлинджером - в том смысле, что в романе "отразился век, и современный человек изображен довольно верно". Однако в "Варшаве" нет ни пафоса, ни малейшего намека на рефлексию, которой столь увлеченно предавался герой "Над пропастью во ржи" - здесь душа человека рыночного подана исключительно через материю. Причем материя эта - китайского, польского или турецкого производства. Вова, лирический герой, никогда ни о чем не думает - он агент восприятия.

Небо - серое, в мрачных облаках. Ветер гонит по тротуару обрывки газет, конфетные обертки, бычки. На киоске - вывеска: "Товары народного потребления". В витрине - женские трусы и бутылка водки.

Город Варшава, давший роману название - это в некотором роде Эдем для белорусского челнока, именно туда направляется главный герой. Там, "в чистой Европе", можно выгодно выменять голландский спирт на поддельную турецкую косуху под разухабистые звуки "Эйс оф Бэйс". Помните такую группу? Хотя вы, понятно, предпочитали Янку Дягилеву.

Сзади кто-то громко говорит:
- Херня это, а не регги. Во всем Эсэсэсэре один "Комитет охраны тепла" умеет играть регги.
- Комитет - говно, ты не врубаешься.
- Не базарь.
- Сам не базарь, дай пива глотнуть.

Владимир Козлов не предлагает никакого разрешения конфликта - поскольку конфликта, как такового, в романе нет. Система рухнула, бороться не с чем, ветер гоняет пачки из-под импортных сигарет. Путнику опустить глаза и сосать винцо.

Впрочем, в самом известном романе писателя, который назвался "Гопники", все было еще мрачнее и маргинальней. Суровый быт и житейские воззрения молодого люмпена, воссозданные в "Гопниках" во все той же документальной манере, наделали два года назад немало шума. И в этом смысле "Варшава" оказалась куда более мягким и человечным произведением.